– А что вы можете мне посоветовать?

Повторно пробегаю взглядом по развешенным платьям всевозможных расцветок. Я рассматриваю туалеты, принцесса внимательно меня. Никогда не отличалась великолепным вкусом, мои представления о моде далеки от предпочтений во дворце. Что я могу посоветовать? Наверное, только то, что я бы выбрала для себя.

– Мне кажется, что вам подойдёт нежно бирюзовое.

– Которое? – спокойный вопрос.

Да, их тут много, но я уже знаю, что предложу. Оно, пожалуй, первое, которое попалось мне на глаза. Точнее не так, от этого великолепия глаз я оторвать не могла изначально. В гардеробной не было окон, только входная дверь, но тут было очень свежо и светло, благодаря магически наполненным сосудам. Свет лился с потолка и мягко ложился на предметы. Огромное зеркало напротив рядов с платьями ещё больше заполняло пространство светом.

– Вот это.

Снимаю необходимое платье с вешалки и демонстрирую его принцессе.

– Почему именно оно? – внимательно разглядывая предложенный наряд, осведомляется она.

Смутилась. Стоя рядом со мной в одной сорочке прикрытой лёгким халатом и босая принцесса всем своим видом говорила мне, что она выше, сильнее и могущественнее. И это неприкрытое давление уверенности не добавляет.

Ещё раз посмотрела на платье и держа его на вытянутой руке выдохнула:

– Оно просто ваше.

И я не лукавила, нисколько! Идеальное платье! Оно придаст образу принцессы больше мягкости и женственности. За напыщенным неудовольствием кроется нежная и кроткая девочка, я это чувствую. И ещё понимаю, она сознательно отталкивает от себя всех. Ну или почти всех, рядом с наследником, она была другой.

Мне должно быть легко общаться с ней, ведь моя сестра в таком же возрасте. Только вот, менее всего, наша принцесса походит на семнадцатилетнюю девушку. Скорее передо мной была умудрённая жизнью женщина. Что-то внутри меня жалостливо сжалось. Отсутствие материнской любви делать нас совершенно другими…

– Вам не кажется, что оно несколько закрыто?

Киваю.

Это действительно так, но эта невероятно отделанная стоечка и небольшой «V» образный вырез и легкий узор цвета, чуть темнее, чем основной. Элегантная кайма по подолу платья… И да, я испытала восторг от струящейся материи, чистый шёлк. Нежный. Воздушный, как пёрышко.

– Вы знали…

Отрываю взгляд от платья и смотрю на принцессу.

– Простите?

– Дариан успел подготовить вас, не так ли? Он рассказал вам что-то про меня? Галлонский, чтение, платье. Всё это рассказал вам Дариан?

У меня пропал дар речи. Принцесса не старается показаться дружелюбной, напротив, она комок натыканный кинжалами.

– Нет… – прижимаю к себе платье, – мы с наследным принцем не говорили на подобные темы, и я совершенно не знала, что вы увлекаетесь галлонским…

Принцесса кивает каким-то своим мыслям. Не могу понять по бесстрастному выражению на лице, о чём она только что подумала. Остаётся только верить в то, что это не что-то сверхужасное.

– Я вам верю. Идёмте.

Не дожидаясь меня, принцесса выходит из гардеробной и там сразу же гаснет свет. Спешу следом, приподнимая подол платья.

Десять минут уходит на то, чтобы облачить в него недружелюбную девушку, ещё минута в гнетущей тишине на то, чтобы дождаться служанки, которая укладывает волосы принцессы. Я нахожусь за спиной Вивьен. Она со мной не общается. И я стою тут, ощущая свою полную ненужность, и мне зябко, несмотря на то, что в комнате скорее жарко, чем холодно.

Ветерок разгуливает по спальне, касается моих плеч и вызывает мурашки.

Не смотря на меня, не говоря ни слова всё это время, Вивьен делает вид, что меня тут и вовсе нет. Молча терплю и не лезу с разговорами и вопросами. Между нами витает напряжение, подгоняемое присутствием сосредоточенной служанки. Теперь я понимаю, что значит «мало времени проводит со своими фрейлинами».

Мне кажется, что я видела ревность во взгляде этих голубых как небесные просторы глаз. Неужели она думает, что я как-то претендую на время наследника? Так оно или нет, но факта это не изменит.

Тихий уход личной служанки я пропустила. Опомнилась только тогда, когда принцесса поднялась и посмотрела на меня.

По сравнению с тем, когда я увидела её впервые, она очень изменилась. Платье действительно ей шло, а в скупе с причёской и лёгким румянцем на щеках, я и вовсе могла сказать, что она красавица. Только вот взгляд, он до сих пор оставался холодным и колючим. Его не замаскировать убранством и богатством наряда.

– Вы немногословны, – констатация факта.

– Мне кажется, вы не в настроении разговаривать, – предельно честный ответ.

Принцесса тихо хмыкнула, искривив губы в подобие ухмылки.

– Вы правы, – и неожиданный вопрос: – Вы знаете галлонский?

– К сожалению нет.

– Так как так получилось, что вас нашли в секции именно этих книг? Понравились карикатуры? – лёгкая издёвка в голосе.

С достоинством переношу пренебрежительный тон. Это суждение, что все фрейлины непоправимо глупы и единственное их занятие это рассматривание каталогов с новомодными платьями было для меня дикостью.

– Я не умею ни читать, ни писать, но что это был за язык и кто им пользовался мне доподлинно известно. В нашей библиотеке нет ни единого оригинала, только описание. Я много прочитала трудов, касательных древности и мне очень хотелось прикоснуться к этой письменности вживую.

– Интересно…

Принцесса подошла к столику с зеркалом, вытащила из шкатулки несколько украшений и протянула мне. Блеснула серебром цепочка.

– Не откажите в помощи?

Принимаю драгоценность и быстро застёгиваю цепочку на шее Вивьен. Залюбовавшись нежным цветком шершер, растущим в заводях реки Хорлом к югу от дворца, я опять вспомнила дом…

Принцесса пробегает пальцами по цветку, выполненному в серебре с вставками лазуритов обрамлённых бриллиантами. Цветы вздрагивают и ещё больше распускаются… Изысканное и очень древнее украшение. Я поняла это сразу.

– Это подарок матери на мои пять лет. Не могу расстаться с ним, – принцесса смотрит на меня сквозь отражение в зеркале и в её глазах боль. – Вы мне её чем-то напоминаете, – уже с потаенной яростью.

Холодком по коже. Мне кажется, теперь я понимаю. Почему не приглянулась принцессе. Моя надежда на дружбу катиться в бездну с невероятной скоростью. Но всё же я пытаюсь сгладить угол частичкой своей боли, как бы показав, что я такая же, как она.

– Наша матушка умерла, когда родилась младшая сестра. Я практически её не помню.

В слух всегда сложно произнести то, что избегаешь годами. Несмотря на то, что матушка умерла много лет назад, мне очень сложно об этом говорить. Опустила взгляд в пол. Отчаянно сдерживая рвущуюся наружу боль. Всколыхнула осадок печали в душе.